Повесть «Сновидения призрачной любви»
Глава 6.
Сегодня погожий майский вечер. Суббота, а значит на особенность этого вечера накладывается неспешность, размеренность, возможность несуетно прочувствовать и насладиться теми состояниями души, которые рождаются только тогда, когда вы идёте в драматический театр.
Состояние праздничной торжественности живёт в вашей душе уже с утра. Вы знаете, что бы вы сейчас ни делали – параллельно невольно будете думать о вечернем волшебстве, которое вам подарит в очередной раз театр. Да, вам знакома пьеса, которая сегодня будет воплощаться на сцене, даже, вполне возможно, не раз её смотрели, но вы как истинный театрал будете идти на неё как в первый раз. Дважды в одну реку войти нельзя, так и здесь – сегодня на сцене всё будет не так, как в прошлый раз. А ведь сегодня дают «Евгения Онегина», и поэтому каждый новый просмотр этого шедевра будет как в первый раз.
Я с утра готовился к этому событию – придирчиво осмотрел костюм, в котором должен был пойти на мероприятие, подобрал гармоничные по цвету рубашку и галстук, надраил до блеска туфли, выбрал подходящие запонки и заколку для галстука. Облачался во всё это пару раз, чтобы прийти к одному важному выводу – буду я соответствовать той богемной публике, которая соберётся сегодня в театре, или нет. Ещё раз придирчиво глянув на себя в зеркало, я с удовлетворением сам себя успокоил: «Да, ты очень даже будешь соответствовать богемному собранию – вон какой в зеркале самодовольный франт – щёголь, да и только!»
Глядя на своё отражение в зеркале, я лукавил – меня не особенно заботило мнение той публики, которую я увижу в театре. Какое впечатление я произведу на свою очаровательную пассию? Вот главная интрига, которая будет терзать меня до встречи с возлюбленной. Я не люблю слово пассия – в нём я ощущаю плохо скрываемое легкомыслие, ветреность, непостоянство в отношениях, интимное интриганство. Само слово не несёт на себе таких значений, но моя душа упрямо это слово ими наделяет. Слово любовница раздражает меня ещё больше. Оно мне представляется вместилищем пошлости, обязательной измены, мерзких сплетен и неискоренимой блудливости. Предмет любви – звучит чудовищно! Женщина не предмет – она прекрасная тайна! Зазнобушка – как-то уж очень старомодно и ассоциируется со словом занозушка. Поэтому, свою единственную и неповторимую я зову просто – моя чудесная прелестница.
Мы договорились встретиться на театральной площади около фонтана. Я пришёл заранее, сел на лавочку и с нетерпением жду появления чуда. О. вот и само чудо! Богиня красоты лёгкой походкой идёт в мою сторону. Сколько женственности, изящества, благородства и царственности в каждом её движении! Бесподобное платье нежно-бирюзового цвета деликатно подчёркивает каждый пленительный изгиб её совершенной фигуры. Лёгкая, слегка наигранная томность во взгляде и таинственная, затеплившаяся в уголках губ улыбка заставляют отодвинуть на потом весь остальной мир и любоваться только этой неповторимой красотой. В эти секунды душа может воскликнуть: «А не сказочный ли это мираж? А может, это снится чудный романтический сон?» Эти сомнения легко развеивает мерный перестук каблучков её изумрудных туфелек. Этот перестук возвращает меня в реальность и как бы между прочим напоминает, что Судьба сейчас мне вручает свой прекрасный, таинственный подарок.
– Здравствуй, Линочка! Как же ты сегодня прекрасна! Ты очень похожа на молодую Элизабет Тейлор – такая же фантастическая, неземная красота.
-– Здравствуй, Владислав! Умение рождать комплименты – это твой конёк. Так говоришь, что я похожа на Элизабет Тейлор? Или, иными словами, перед тобой сейчас стоит женщина с лицом Венеры, умом Минервы, изяществом Терпсихоры и фигурой Юноны?! Спасибо за лестные слова, но я хочу всегда оставаться собой и ни на кого не быть похожей. Я, Лионелла Германовна Вишневецкая – реставратор, хороший человек и просто красивая женщина. Я – это только я, и никто больше!
– Да, да, да, Линочка, я полностью с тобой согласен, но и ты меня тоже правильно пойми – какой мне на ум сегодня пойдёт «Евгений Онегин», если в соседнем кресле будет сидеть королева красоты?! Я невольно буду отвлекаться от сцены и боковым зрением любоваться тобой.
– Владислав, перестань меня смешить! Ты знаешь, как переводится с французского моё имя?
– К сожалению, не знаю.
— Оно переводится буквально как юная львица, но ты не бойся, я не буду кусаться. Меня нужно очень долго выводить из себя, чтобы я выпустила коготки. Так вот, Владислав, как только ты начнёшь отвлекаться от того, чем живёт сцена, и начнёшь коситься на меня, я буду тебя щипать или внезапно пощекочу в чувствительном к щекотке месте.
Я от души рассмеялся.
– Вот уж что-что, а щекотать меня не стоит – я могу от этого непроизвольно вскочить и что-нибудь нечленораздельное выкрикнуть. А представь, что в этот момент на сцене по сценарию тишина! И вдруг мой придавленный, нечленораздельный вскрик. На нас вся почтенная публика посмотрит. Вряд ли кто-то из присутствующих поверит, что я так сопереживаю игре актёров. Скорее подумают, что я слегка неадекватен. Лучше меня щипать – это более продуктивный метод возвращения моего внимания на сцену.
Теперь рассмеялась Лина и, комично пригрозив мне пальчиком, предупредила:
– Ладно, я не буду подвергать тебя никакой экзекуции, но ты пообещай, что будешь наслаждаться пушкинским шедевром, а на меня полюбоваться ты можешь в антракте. Договорились?
– Моя принцесса, Ваше слово для меня закон, исполнять который большая честь! Да, «Евгений Онегин» моё любимое произведение. Когда я этот роман в стихах прочитал, я понял, что Пушкин действительно поэтический гений. Раньше я к этому утверждению относился скептически. И сколько бы этот роман ни читал, с каждым новым прочтением он воспринимается по особенному, открывается много нового, много новых истин, которые до этого прошли мимо взора разума.
– Я от кого-то слышала, что «Евгения Онегина» лучше читать каждый новый раз через три года. Тогда новая порция жизненного опыта будет открывать в романе всё новые и новые смыслы. И чем мы будем становиться старше, тем больше новых истин будет дарить нам это бессмертное произведение.
– Надо попробовать такую методику – в этом что-то есть. Лина, присядь на лавочку – минут десять посидим и пойдём. Вон народ только начинает подтягиваться к входу.
Ты в начале разговора упомянула о трёх римских и одной греческой богине. Эта тема тебя раньше интересовала? Ты хорошо разбираешься в мифологии Древней Греции и Древнего Рима?
– Да, в этой тематике я очень хорошо разбираюсь. У меня есть два шикарных издания – «Мифы Древней Греции» и «Мифы Древнего Рима». Мне их мама подарила на день рождения. Эти две книги я несколько раз перечитала, что называется, от корки до корки. Там много чего интересного и поучительного. А что это ты вдруг спросил?
– Да так, просто расширяю своё представление о тебе. Я же должен знать, с кем я общаюсь, а то порой люди проживут друг с другом много лет, а толком и не знают, с кем каждый из них имеет дело. Люди должны каждодневно читать друг друга, страница за страницей, и эта настольная книга всегда должна быть открытой, а не лежать и пылиться где-то на верхней полке книжного шкафа.
– О, Владислав, ты, оказывается, очень любознательный человек! А кстати, чем отличается любознательный человек от любопытного?
– Ох, Линочка, любишь ты задавать вопросы на засыпку, ну да ладно, попробую объяснить, как понимаю значение этих понятий. Любознательностью можно считать то состояние интеллектуальной деятельности человека, когда этот самый человек имеет достаточно оснований использовать полученную информацию для достижения необходимого результата, пользы для себя или для окружающих, не нанося при этом вред источнику информации. Любопытством же можно считать ту ситуацию, когда субъект не имеет достаточных оснований для полезного использования полученной информации.
В понятие любопытство почти всегда вкладывают едва заметный негативный оттенок, завуалированное незначительное неудовольствие собеседником. В таких случаях говорят: «Не суй свой любопытный нос куда не следует!» Ну, конечно, не так грубо, а в более дипломатичных выражениях.
Стоп! А ты этот вопрос про легкомыслие мне задала, выходит, не просто так, а с целью прозрачно намекнуть, чтобы я не лез куда мне не следует, не пересекал красные линии.
– Владислав, да полно тебе! Я просто так спросила. Некоторые не могут ответить на этот элементарный вопрос, а ты умница, всё разложил по полочкам. Ты человека сравнил с раскрытой книгой, но, читая эту книгу, ты можешь наткнуться на белые страницы. Это тебя может удивить или насторожить. Шло чинно и размеренно повествование – и вдруг пустота. Но это кажущаяся пустота – текст там, конечно же, есть, но ты его не видишь, тебе это не дано – это сокровенный мир автора. Или текст есть, но он зашифрован, и понять ничего невозможно – сплошная абракадабра. У каждого человека должны быть свои тайны, в которые посторонним путь заказан.
Представь, что ты за короткое время практически всё обо мне узнал. И что дальше? Я перестану быть для тебя интересной, интригующей, в меру непредсказуемой. Я перестану быть для тебя тайной. И когда это произойдёт, я стану для тебя такой же, как все – среднестатистической серостью в юбке.
– Линочка, солнце моё, для меня ты всегда будешь оставаться прекрасной тайной, которую мне не стоит постигать – ведь такие попытки смешны, а главное –бессмысленны. Ты идеал женственности, красоты и особой ухоженности. Да, да – ухоженности! Ты невероятная аккуратистка и чистюля, и эти черты в тебе мне очень нравятся.
Я, например, не могу себе представить ситуацию, когда я в связи с каким-нибудь срочным делом пришёл к тебе на квартиру, позвонил в дверь, и дверь бы мне открыла не вот эта привычная мне, безупречная во всём Линочка, а особа с заспанным лицом, не прикрывающая рукой свой зевающий рот, в застиранном, неглаженном старом халатике. Я бы в эти секунды про себя воскликнул: «Это что ещё за лахудра?! Нет, не может быть — это не Лина, это какая-то несусветная чмошница». Этот образ сразу бы убил во мне веру в человечество, затем я бы напился в стельку и впал в продолжительную депрессию, превращаясь в вечно недовольного жизнью брюзгу.
Последние слова вызвали задорный смех у моей избранницы. Она смеялась, раз за разом бросая на меня восхищённые взгляды.
– Владислав, ты просто бесподобен, как же ты умеешь мастерски рассмешить! Давно так не смеялась! Нет, Владислав, нет и ещё раз нет – меня ты никогда не увидишь в образе лахудры, да ещё не прикрывающей рот при зевоте. Тебя я всегда буду встречать, что называется, с иголочки одетой и с эффектной причёской.
– Вот ты смеёшься, а у моего друга в семье часто происходит перебранка из-за этой самой зевоты. Друг Артур не любит этого момента в поведении своей жены, его это бесит. Он говорит, что, проснувшись, жена начинает в разные стороны потягиваться, похрустывая суставами, при этом зевает, широко раскрывая рот. Но это полбеды – она при этом издаёт протяжный, утробный звук. Артур говорит, что такие звуки, скорее всего, могла издавать женщина палеолита, когда выходила из пещеры после сытного ужина.
Он ей говорит, чтобы она прикрывала рот ладонью при зевоте, а она, смеясь, отвечает, что, находясь в собственной квартире, она может позволить себе расслабиться и вести себя как хочется, а не как положено по этикету.
– Да твой друг просто деспот, я бы с таким не смогла жить вместе. Такие люди, как правило, в чужом глазу увидят и соринку, в своём не видят и бревно. Не может же женщина и на людях, и дома постоянно себя жёстко контролировать – это же ужасно. Мой дом – это территория моего личного пространства, и в этом пространстве я должна отдыхать, набираться сил для нового трудового дня, а не заморачивать себе мозг по поводу того, всё ли там с моим этикетом в порядке.
– Линочка, я с тобой полностью согласен. Просто мой друг придаёт большое значение целому ряду моментов в своей личной жизни, которые легко можно было бы не замечать. Ну да Бог с ним.
Мне вчера родственница, сама того не подозревая, невзначай испортила настроение. И тема состоявшегося между нами разговора была связана вот с этим драматическим театром. Это моя тётка, и она ко мне с дочерью вчера пришла в гости. Я организовал чаепитие, и за разговором она вдруг интригующе улыбнулась, заговорщически округлила глаза и радостно выдала очередную новость в череде других новостей: «Владислав, а ты знаешь, кого я сегодня видела на городском рынке?»
– Естественно, не знаю, я же там с тобой не был – не томи, говори!
– А видела я там Эдварда Гарина (ну это тот, который играет городничего в «Ревизоре»), он покупал на рынке картошку и лук. Я шла по рядам – и вдруг вижу знакомое лицо. Думаю, где я могла видеть этого представительного мужчину? И, немного помучавшись, вспомнила – так необычно видеть актёра, покупающего овощи на рынке, даже как-то странно.
– Анастасия, зачем ты мне это сказала? Ты же знаешь, что я заядлый театрал. Для меня все актёры – это небожители, которые дарят нам на сцене сказку, чудо, возможность побыть непродолжительное время вместе с прекрасным и вечным, радоваться и сопереживать тому, что происходит на сцене. И вдруг картошка – это чудовищная нелепость, непростительная ошибка нашего социума и верховной власти в отношении культуры в целом. Артисты того же драматического театра должны жить в отдельном жилом комплексе, красивом, построенном, например, в стиле ампир. В этом комплексе должны быть и все необходимые магазины, чтобы актёрам и актрисам не приходилось бы бегать по городским рынкам с авоськой картошки в руках.
Анастасия, ну сама посуди, если, например, скрипачка из симфонического оркестра оперного театра до глубокой ночи будет слушать пьяный дебош соседей с матюками от А до Я и мордобоем, и только под утро сможет уснуть – какой она завтра придёт на репетицию, а потом и на вечернюю премьеру? Понятно какой!
Для меня увидеть актёра драматического театра на рынке с авоськой картошки – это то же самое, что ребёнку на новогоднем утреннике узнать, что Деда Мороза на самом деле нет, и что всё это враньё взрослых. Вот такой диалог, Линочка, у меня вчера состоялся с моей родственницей. Мы ещё долго говорили о роли театра в жизни советского человека – я лишь тебе привёл небольшой эпизод из нашего разговора.
– Да, Владислав, вопрос этот, конечно, интересный и неоднозначный. В новом красивом дворце в стиле ампир я бы и сама захотела пожить. Но где взять на все нужды нашего общества деньги? Ведь в большинстве случаев всё упирается в них, в эти волшебные бумажки. Государство тратит на нужды обороны страны астрономические суммы, и не тратить нельзя – сэкономишь, потом пожалеешь. Ладно, самое главное, что ты сам не встретил актёра Гарина на рынке с авоськой картошки. Нам пора уже в театр – вон толпа стала активно заходить. Ну что, пошли?
– Конечно, конечно, – вперёд, на встречу с приятными, незабываемыми впечатлениями!
И вот мы в партере. На сцене уже идёт «Евгений Онегин», а мне не до него. Как я и предполагал, всё моё существо сейчас сконцентрировано на сидящей рядом красавице – Линочке Вишневецкой. Ей я мог бы любоваться целую вечность, но сейчас нельзя, нужно дождаться антракта.
У меня есть укромная лазейка в достигнутой договорённости – это её руки, вернее, левая рука, которая сейчас покоится на её коленке. И это в интригующей близости от моей руки. Какое же это восхитительное творение природы! Оно достойно только кисти какого-нибудь гения живописи. Сколько изящества и прелести в этой ручке, какие нежные, немного удлинённые, как у пианистки, пальчики, украшенные алым маникюром! А этот перстенёк с сапфиром?! Сапфир загадочно посверкивает своими гранями вслед за часто меняющимся освещением на сцене и как бы мне прозрачно намекает, что вот оно, сокровище, – рядом, но тронуть ты его не смей – не достоин ты такого подарка Судьбы.
Но как ни сильна договорённость, а нарушить её хочется, как бы невзначай, не по своему волеизъявлению, а по внешнему стечению обстоятельств. Нарушить и ощутить нежное тепло этой пленительной женственности. О, а вот и внешнее обстоятельство не заставило себя долго ждать. Мужчина слева от меня через пару кресел никак не может прокашляться. И в силу этого обстоятельства, скорее всего, решил покинуть зал. Вот он уже почти поравнялся со мной, а я в этот момент специально немного выдвинул ноги вперёд, чтобы он их задел и мне бы пришлось из-за этого немного сдвинуться вправо. Так и произошло – он меня невольно зацепил, и я машинально качнулся вправо. Соответственно, моя правая рука в этом же направлении качнулась и на пару сантиметров накрыла милую ручку Линочки. Я убирать свою руку не стал – она тоже, хотя при моём прикосновении её рука чуть заметно вздрогнула. Ура – победа!
Сейчас я только смотрел на сцену и, как мог, сопереживал блестящей игре актёров. Это для того, чтобы моя спутница не заподозрила меня в хитрости. В эту минуту я с удивлением для себя обнаружил, что прошло уже много сценического времени и сейчас происходит дуэль между Ленским и Онегиным. Вот уж, действительно, счастливые часов не наблюдают.
Прозвучал роковой выстрел, и свет в зале погас. Сделалось как-то совсем тихо – ни шёпота, ни тебе шагов на сцене. Ничего – только полная тишина. Но через несколько секунд в глубине сцены стала прорисовываться вертикальная тусклая полоса света. Я изо всех сил стал в неё вглядываться и с глубоким разочарованием осознал, что этот волшебный вечер в театре был всего лишь сном – третьим сном призрачной любви. А вертикальная полоса – это свет от уличного фонаря, падающего на стену моей комнаты.
Да уж, пока ты тут пребываешь в романтических снах, твоя Линочка делит время своей жизни с другим мужчиной, и у них всё по-настоящему. Ладно, нужно довольствоваться тем, что есть – ведь в моих снах она только моя и ничья больше. И это моё ни с чем не сравнимое счастье!
