Повесть «Сновидения призрачной любви»
Глава 4.
Да, какой восхитительный вид открывается с террасы этого уютного кафе! На море полный штиль, а вон там, на линии горизонта, погружается в морскую глубину алое солнце – остудиться за ночь, отдохнуть, а утром вновь всплыть с другой стороны моря, чтобы вновь всё живое в этом земном мире могло радоваться жизни.
Там, на линии горизонта, прямо сейчас алый диск медленно пересекает одинокая яхта под парусом. Чья-то неуёмная душа, влюблённая в морскую стихию, наслаждается сейчас и этим тихим морем, и уставшим солнцем, и вон теми редкими перистыми облаками, подкрашенными снизу нежной алой акварелью. Восхищается и вот этой завораживающей солнечной дорожкой, протянувшейся по водной глади от солнечного диска в сторону берега. И, конечно, призывными криками вечно странствующих чаек. Что ещё нужно человеческой душе для счастья? Вокруг такая красота! Живи и радуйся!
Да и само кафе находится в живописном месте. Какие красивые деревья окружают террасу! Здесь растут и радуют посетителей: пицундская сосна, понтийский рододендрон, лавровишня, земляничное дерево, олеандр, лаковое дерево, древовидный вереск и прекрасная магнолия. Мой столик стоит на краю террасы, и ветки цветущей магнолии находятся в метре от меня. Какой неповторимый, завораживающий сливочно-медовый аромат с примесью сладковатых ванильных и лимонных оттенков – это запах пришедшей весны, запах солнца, счастья и надежд. Сразу всплыли в памяти стихи о цветах магнолии. Я попытался вспомнить автора, но не смог, да и какая мне сейчас разница – эти стихи звучат сейчас в моей душе:
Магнолии прекрасные цветы
Чаруют своим дивным ароматом.
Изящество, блаженство красоты
В изгибах лепестков её крылатых.
Цветок и манит сладко, и пленит,
Не удержать свои уста от поцелуя:
Сердца и души наши бередит,
Неся любовь безумную, шальную…
И венчало сейчас всю эту природную идиллию вдохновенное пение пересмешника – небольшой красивой птички, которая облюбовала одну из веток олеандра. Ох, какие заливистые трели – слушал бы и слушал эту чарующую песню! Это гимн пришедшей весне, во власти которой сейчас и усталое закатное солнце, и задумчивое море, и величавые горы, и я – счастливчик, оказавшийся в этом небольшом курортном городке Абхазии Очамчире, что означает «самшитовая роща».
В следующую секунду кто-то прикрыл мои глаза своими ладонями – мол, угадай, кто сейчас за твоей спиной. Я от неожиданности даже слегка встрепенулся и одновременно улыбнулся, так как в детстве во дворе, где все дети играли в свободное от уроков время, тоже была такая проверка на сообразительность и интуицию. Но там мы все друг друга знали, а здесь-то кто меня может знать? Ладони явно женские, и, видно, частенько их хозяйка заваривает кофе – уловим тонкий аромат жареных кофейных зёрен, а ещё улавливается нежный оттенок лаванды. Наверно, какие-то изысканные духи. И кто тут из моих знакомых отдыхает? Ещё несколько секунд погадав, я сдался:
– Нет, сдаюсь! Угадать не смогу – эти ладони ещё никогда не касались моего лица. Одно несомненно – за моей спиной женщина.
Женщина, стоявшая сзади меня, рассмеялась, а затем с едва уловимой игривостью в голосе сказала:
– Да ладно, – это просто маленькая интрижка, надо же замечтавшегося джентльмена вернуть на грешную землю, а то он, кроме закатных далей, ничего и никого не замечает вокруг.
Я оглянулся и сначала даже не поверил своим глазам – передо мною стояла очаровательная Лионелла Вишневецкая, моя студенческая любовь. Она ещё раз рассмеялась, видно, оттого, что на моём лице сейчас одновременно светилось удивление, растерянность, восхищение и радость.
– Лионелла, как такое возможно? Вот так сюрприз! Полная неожиданность, давай-ка присаживайся за мой столик, я закажу ужин. Ой, я от неожиданности даже не спросил тебя – одна ли ты?
– Да, одна, а ты?
– И я тоже, а значит, никто нам не помешает общаться.
Я подозвал официанта и заказал абхазскую солянку, мясо по-абхазски, хачапури с великолепным горячим и тягучим сулугуни и бутылку полусладкого вина «Лыхны». Его вкус терпкий, но мягкий, а аромат тонкий благодаря выдержке в бочках.
– Какое же восхитительное на тебе сегодня платье – нежно-оливковый оттенок. Мне нравится такой цвет!
– Да я и сама ничего!
– Нет, ты настоящая красавица! И твоя красота божественна и неповторима! Ты похожа на гречанку Елену Прекрасную, жену Менелая – царя Спарты, которую тайно похитил троянский принц Парис, что вызвало кровопролитную десятилетнюю Троянскую войну и падение Трои.
– Я читала обе поэмы Гомера, но он нигде прямо не описывает красоту Елены Прекрасной.
– Да, Гомер не описывает красоту самой Елены Прекрасной, но он в третьей главе описывает, как Елена поднимается на крепостную стену, чтобы посмотреть на бой бывшего и нынешнего мужа. И её видят старики Трои, в силу возраста – далёкие от страстей молодости.
Все – многочтимые старцы из лучших старейшин народа.
Старость мешала в войне принимать им участье; но были
Красноречивы они и подобны цикадам, что, сидя
В ветках деревьев, приятнейшим голосом лес оглашают.
Вот каковые троянцев вожди восседали на башне.
Только увидели старцы идущую к башне Елену,
Начали между собою крылатою речью шептаться:
«Нет, невозможно никак осуждать ни троян, ни ахейцев,
Что за такую жену без конца они беды выносят!
Страшно похожа лицом на богинь она вечноживущих.
Но, какова б ни была, уплывала б домой поскорее,
Не оставалась бы с нами, – и нам на погибель, и детям!»
– Ты что, знаешь наизусть великий труд Гомера?
– Конечно нет, но я знаю около тридцати отрывков из «Илиады» и «Одиссеи». Это те отрывки, которые мне чем-то понравились, легли на душу или вызвали когда-то размышления о судьбе гомеровских героев.
– Да, сравнение, конечно, лестное, но я очень бы не хотела, просто не могу этого допустить даже в мыслях, чтобы из-за меня могла бы пролиться хоть капля чьей-то крови. Я хочу приносить людям только радость и счастье!
У моего давнего друга в одном из стихотворений есть строки про Трою:
– Почему-то вдруг вспомнилась павшая Троя.
Только что изменилось за тысячи лет?
Мир порочных страстей не даёт нам покоя,
Только алчность и звон драгоценных монет.
Да, судьба Менелая, Елены Прекрасной,
Агамемнона, Гектора нам дорога.
Не всегда мы в любви, безудержной и страстной,
Разглядеть сразу можем коварство врага.
Десять лет продолжалась кровавая драма,
Чтобы смыла позор оскорблённая честь.
Уничтожено всё во владеньях Приама –
Здесь расправу чинила жестокая месть.
– Я полностью согласна с твоим другом, – мир порочных страстей никогда не оставит человека в покое.
Смотри, какую красоту нам принёс официант! Пальчики оближешь!
– Да, настало время восхищаться абхазской кухней. И начнём мы этот процесс вот с этого чудесного вина. Почему чудесного? Потому что оно чудесным образом окрыляет душу. Помнишь, как у Блока: «И все души моей излучины пронзило терпкое вино!»
Поднимем же наши бокалы за всесильную и таинственную женщину, которую все называют судьбой. Сегодня она нам благоволит, и сегодня она инициировала нашу встречу.
– Ты веришь в судьбу?
– У Артура Шопенгауэра есть мудрое и ироничное высказывание о судьбе человека: «То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учинённых ими глупостей».
Но если серьёзно, то я, конечно же, в неё верю. А как иначе? Жизнь каждого человека не течёт сама по себе, а подчинена глубинному порядку, скрытому от наших глаз. Порядку, который в большей мере недоступен нашему осмыслению.
Кстати, а ты знаешь, что на месте этого городка раньше был расположен древнегреческий город Гюэнос? Он был полисом, то есть политическим объединением на основе города и родовой общины. В полис входили сам город и ближайшие территории, которые город мог обрабатывать. Каждый полис являлся независимым государством.
Впервые Гюэнос был упомянут мореплавателем Скилаком жившим в шестом веке до нашей эры. Шестой и пятыи века до нашей эры были временем высшего расцвета Гюэноса. Греки занимались ремёслами и торговлей, а местное население – земледелием, скотоводством, частично – ремеслом. В частности, местные умельцы уже в тот период делали железные ножи, а греки ещё нет.
А ну-ка, посмотри вон туда, в закатные дали. Видишь, на самой кромке неба и моря появились древнегреческие торговые суда: слева два лемба – одномачтовые суда с четырёхугольными парусами, закреплёнными на рее; в середине келет – у этого корабля трюм самый вместительный из всех торговых кораблей; и справа два керкура – облегчённые торговые парусные суда. С лемба в сторону берега восхищённым взглядом смотрит загорелый кучерявый наварх – капитан судна, и, показывая на него рукой, повторяет: «Гайя, Гайя», что означает: «Матушка Земля». Остальные члены команды тоже радостно начинают вторить своему бывалому капитану. Гребцы сильнее налегают на вёсла, ведь впереди их ждёт райский уголок на побережье Чёрного моря, где есть всё, чтобы душа человеческая наполнилась счастьем. И называется он Гюэнос.
– Владислав, да ты просто форменный романтик!
– Большинство людей, когда так говорят, вкладывают в эту фразу плохо скрываемый сарказм. Мол, ты что это, братец. напускаешь на себя всяческую причудливость? Будь как все, не выпендривайся, и к тебе потянутся люди.
– Владислав, я сказала это без малейшей доли сарказма. Причём здесь он? Мне нравится, как ты красиво говоришь! Откуда ты всё это знаешь?
– Нужно стремиться много знать – это нужно, это полезно! Окружающая жизнь раскрывается совсем в других ракурсах, чем до периода незнания. У меня в этом смысле есть прекрасный пример для подражания – Мирослав Гермашевский.
– Где-то я раньше слышала эту фамилию, она мне знакома, но точно вспомнить не могу.
– Это пилот истребителя и офицер ВВС Польши, польский космонавт-исследователь. В 1976 году он был принят в Центр подготовки космонавтов им. Ю.А. Гагарина. Свой полёт в космос он совершил 27 июня 1978 года на корабле «Союз 30», а затем находился на орбитальной станции «Салют 6». Командиром экипажа был Пётр Климук – уроженец Белоруссии. Полёт продолжался почти восемь суток. Была реализована насыщенная научно- исследовательская программа. В том же году Гермашевскому было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.
Всё это я говорю к тому, что года три назад я смотрел по Центральному телевидению программу, посвящённую нашим космонавтам. И там как-то между делом зашёл вопрос об эрудиции космонавтов – не только технической, но и общецивилизационной. И все единодушно в пример поставили Гермашевского. Космонавты на спор его эрудицию проверяли по Большой советской энциклопедии. Нужно сразу заметить, что было три издания БСЭ. Первое издание (1926–1947) насчитывало 65 томов, второе издание (1949–1958) насчитывало 49 томов, третье издание (1969 – 1978) насчитывало 30 томов – это целое море знаний. Космонавты брали каждый том, наугад в нескольких местах его открывали и, соответственно, задавали Мирославу вопрос о той информации, которая там была изложена. И всегда получали подробный и, самое главное, правильный ответ. После этого случая за Гермашевским в отряде космонавтов твёрдо закрепилась репутация выдающегося эрудита.
Поражённый и заражённый таким ярким примером, я тоже стал собирать в свою коллекцию энциклопедии, справочники, словари. И на сегодняшний день мне есть чем гордиться, но это не самоцель – я постоянно читаю эти издания, чтобы расширять свой кругозор.
– Ты описывал плывущие к берегу греческие корабли, а я в душе завидовала этим морякам, их капитану и их судьбе. Их жизнь – это вечное странствие, это бескрайнее море и солнце, это истинная романтика, которая зовёт туда, за линию горизонта, в бескрайние дали.
Если бы у меня была возможность, я бы объездила весь Советский Союз вдоль и поперёк – столько красот на территории нашей собственной родины есть! Я в этом смысле хорошей завистью завидую советскому учёному-медику, тележурналисту и путешественнику, кандидату медицинских наук Юрию Сенкевичу. Он стоял у истоков советского телевидения, был одним из первооткрывателей российского Севера, участвовал в подготовке советских космонавтов к выходу на орбиту, покорил Эверест, писал увлекательные книги о путешествиях и природе. Но знаменит он стал именно как путешественник и ведущий телевизионной программы «Клуб путешественников». А вспомни его участие в интернациональной экспедиции, которую возглавлял знаменитый норвежский путешественник Тур Хейердал. Они пытались пересечь Атлантический океан на папирусной лодке «Ра». Правда, первое плавание оказалось неудачным, а вот вторая попытка удалась.
Но, вопреки всем моим романтическим мечтам, мне суждено большую часть жизни просидеть в реставрационной мастерской. Нет, я не ропщу, я очень люблю свою работу, но моё ремесло с путешествиями несовместимо. Остаётся только ежегодный отпуск, вот как сейчас.
А ты бы поплыл через Атлантику на папирусной лодке со мной, если бы я тебе предложила такое путешествие?
– На папирусной лодке – нет! Это крайне опасное занятие, и пускаться в такое плавание могут только опытные мореплаватели. В связи с этим стоит напомнить, что первый заплыв через Атлантический океан чуть не закончился для интернациональной команды Тура Хейердала трагически. В его команду входили семь человек: норвежец, русский, американец, египтянин, итальянец, мексиканец и африканец. Восьмым членом экипажа была обезьянка Софи. Если мне не изменяет память, 25 мая 1969 года, на 51-й день плавания, экспедиция попала в сильный шторм, после которого лодка «Ра» представляла жалкое зрелище и начала медленно, но неотвратимо, тонуть. Сколько времени она могла продержаться на плаву, никто из команды сказать не мог. Пришлось подавать сигнал бедствия. Сигнал был принят американской яхтой, которая была ближе всего к ним и капитан которой согласился помочь.
Чтобы облегчить лодку и, соответственно, дольше продержаться на ней, было принято решение сбросить в воду все запасы продовольствия и питьевую воду. Но члены экспедиции не знали, что спасительная яхта появится около них только через пять дней после получения сигнала бедствия. Вот и представь себе бескрайний океан, припекающее солнце, ни капли питьевой воды и шныряющие туда-сюда вокруг лодки стаи кровожадных акул. Кстати, белая акула считается самой агрессивной и кровожадной в своём акульем семействе.
Когда прибыла американская яхта, члены экспедиции были сильно истощены.
Но Тур Хейердал был мудрым путешественником, он неспроста назвал папирусную лодку в честь самого могущественного бога Древнего Египта – бога Солнца Ра. В 17-й главе «Книги мёртвых» так описывается этот бог:
Я – Атум, существующий, единый.
Я – Ра в его первом восходе.
Я – великий бог, создавший сам себя,
создатель своего имени «владыки эннеады».
Я был вчера; я знаю завтрашний день…
Хейердал прекрасно понимал, что в этом мире мистика оказывает порой определяющее влияние на людей и их судьбы. Экспедиция была обречена на успех – так и произошло во втором пересечении Атлантического океана. Было доказано, что древнеегипетские мореплаватели задолго до Колумба пересекали океан и достигали Американского континента на небольших папирусных судах.
Поэтому, Линочка, на папирусной лодке мы с тобой точно не поплывём – выберем другой, более надёжный вид транспорта.
Кстати, а как тебе мясо по-абхазски?
– Просто восхитительное блюдо! А давай сейчас спустимся к берегу, я люблю слушать, как шепчут волны о своих сокровенных тайнах.
– Да, я тоже люблю слушать, как волны раз за разом накатываются на берег – завораживающая музыка. Возьмём с собой вино и вот эти хачапури.
Мы спустились к самому берегу. Голову продолжал кружить восхитительный аромат магнолий, в небе засияли первые звёзды и на смену ушедшему на отдых солнцу из-за гор выплыла полная оранжевая луна – апельсин в небе, да и только.
Проходя мимо одного из частных домов, мы услышали умиротворяющую музыку, которую рождала чья-то скрипка. Мне вдруг вспомнились строки стихотворения Блока.
– Лина, а помнишь, как у Блока сказано вот примерно про такой же вечер?
– У него много чего сказано про подобные прекрасные вечера.
– А сказано у него было следующее:
Мы были вместе, помню я…
Ночь волновалась, скрипка пела…
Ты в эти дни была моя,
Ты с каждым часом хорошела…
Сквозь тихое журчанье струй,
Сквозь тайну женственной улыбки
К устам просился поцелуй,
Просились в сердце звуки скрипки.
– Прям руководство к действию какое-то!
Я расценил эту фразу как намёк на активные шаги навстречу друг другу. Я остановился, она тоже. Я нежно обнял её за плечи и привлёк к себе, чтобы поцеловать. Её прекрасные глаза с интересом смотрели на меня, но в следующую секунду она вдруг перевела взгляд за моё плечо, и в её глазах вдруг появились удивление, растерянность и лёгкий испуг – там кто-то был. Я хотел было туда посмотреть, но на мои глаза легли чьи-то ладони. Вместо того, чтобы их убрать, я пытался определить, кто это: мужчина или женщина? Через пять секунд ладони исчезли, и вместо прекрасной Лионеллы на меня из проёма окна смотрела большая полная оранжевая Луна. Вот оно что! Это, оказывается, был сон – второй сон призрачной любви. Надо же, как жаль! На самом интригующем месте он оборвался.
В глубине моей души зазвучал чей-то приглушённый голос:
– Стыдитесь, сударь, Вы же женатый мужчина, а не какой-то там герой-любовник. Быстро же Вы изволили забыть свой статус!
Ах, да! Не иначе, как сама совесть во мне вдруг проснулась? Да – это она, беспристрастная.
– Ну уж нет! В снах я ничего с собой поделать не могу – не я ими владею, а они мной. Остаётся только развести руками.
Но мне всё же одно непонятно – почему романтические сны очень часто обрываются на самом интригующем месте?
